Ну почему эта извилистая лента асфальта, затерявшаяся в горах Айфеля, будоражит кровь даже у тех, кто никогда не сидел за рулем? Погода здесь меняется пять раз за круг, слепящее солнце сменяется проливным дождем, а на смену ему может прийти туман. Разгадка, думаю, проста: для любого, кто связан с автомобилями, именно эта трасса — не просто дорога, а высший суд, священный Грааль и самый честный экзаменатор, который либо вознесет тебя до небес, либо безжалостно укажет на место.
Зелёный ад ждёт своих героев
«Убийца гонщиков», «Зелёный ад» — прозвища Нюрбургринга появились не от скуки, а были выстраданы кровью и металлом. Еще бы: где еще вы найдете трассу, где на один километр пути приходится в среднем восемь поворотов, а общий перепад высот сравним с подъемом на добрый небоскреб? Самые внимательные пилоты с ужасом обнаруживали: даже таблички с указанием поворотов здесь не всегда спасают — за слепым гребнем может скрываться всё, что угодно.
Но этот суровый нрав порождал не страх, а жгучий интерес и священный трепет. Ведь трасса, построенная в 1927 году как проект по борьбе с безработицей, очень быстро стала тем местом, где проверялись на прочность не только маши и пилоты, но и сама идея скорости.
По нынешним меркам, строили её почти средневековыми методами — тысячи рабочих с кирками и лопатами вручную вырезали в скалах 28 километров асфальтовой ленты. Северная петля (Nordschleife) — это 170 поворотов, которые невозможно выучить до конца. Их можно только почувствовать. И это чувство дорого стоило: в период расцвета Формулы-1 на этом кольце пилоты шли на колоссальный риск, а команды молились, чтобы их гонщики вернулись живыми.
Суровая панель приборов гоночного автомобиля тех лет — свидетельство эпохи, когда о комфорте не думали. Думали о выживании.
Конечно, по сравнению с современными стерильными автодромами, напичканными датчиками и зонами безопасности, старый Ринг был диким и беспощадным монстром. Все мечтали покорить его, но все его боялись. А тут еще в 1970-е подоспела эра наземных проектов — мощных, но неповоротливых и капризных болидов. Как не похож на аккуратные и безопасные трассы того времени этот безумный, непредсказуемый и требующий абсолютной концентрации зверь! Но сами гонщики, стиснув зубы, признавали: тот, кто быстр здесь, быстр везде.
Ну а на фоне других легендарных трасс вроде старой трассы в Спа или Тарги Флорио смотрелся он, кстати, как инженерное чудо: продуманный (хоть и опасный) рельеф, качественное покрытие, инфраструктура. Это был не просто набор деревенских дорог, а целенаправленно построенный испытательный полигон.
На круге длиной в 28 км не было места для скуки. Каждый поворот имел имя и характер.
Впрочем, для автопроизводителей куда важнее было другое. Время прохождения круга, показанное серийным автомобилем, стало мощнейшим маркетинговым оружием. Поэтому-то «Зеленый ад» стал для большинства инженеров и тест-пилотов главным полем битвы за престиж. Помните? Это почти как дуэль, где секундомер заменяет пистолет.
Не кольцо, а мерило истины
Он вовсе не такой гостеприимный, как кажется со стороны. По крайней мере, для неподготовленного водителя. Хуже всего, что не существует идеальной погоды для сцепления — в одном круге можно проехать и по сухому, и по мокрому, и по покрытому листьями асфальту. Слепые горки, такие как знаменитый «Пфанцгартен» или «Фuchsröhre» (Нора лиса), требуют слепой веры в себя и в карту трассы. Тормоза без современной электроники? Ерунда! Если уж на старых «Порше» и «БМВ» здесь били рекорды…
Чтобы терпеливо проехать хотя бы один полный круг без ошибок, нужно нечеловеческое хладнокровие и память шпиона. При этом даже у мощного автомобиля сил хватает ненадолго — постоянные виражи, разгоны и торможения выжимают все соки и из техники, и из пилота. Поначалу даже весело! Но представим себе заезд на выносливость длиною в 24 часа! А ведь именно здесь, в аду, компании проверяли свои новинки, чтобы потом с гордостью заявить: «Испытано на Нюрбургринге».
Спина устает от жесткой подвески, уши закладывает от перегрузок, а сердце готово выпрыгнуть из груди — при том, что даже для опытного пилота средняя скорость в 200 км/ч на Северной петле кажется пределом возможного. Избаловались! Для многих инженеров в 1970-80-е победа их автомобиля в 24-часовой гонке была высшим признанием. Которому завидовали все конкуренты. Ну а малейшая ошибка часто дополнялась встречей с отбойником или, что хуже, с вековыми деревьями, подступающими к самой обочине.
Безопасность? По нынешним меркам — никакой. Вот она, цена скорости.
Летом на сухом асфальте сцепление сносное — опять-таки не хуже, чем на любой другой трассе. Но экстремизма трасса не прощает. Это быстро поняли те, кто пытался быть героем. Да-да, героем! Скажем, легендарный Ники Лауда, переживший здесь страшную аварию в 1976 году, навсегда изменил отношение всего гоночного сообщества к безопасности. Кстати, его возвращение после ожогов и борьба за чемпионство — показатель высочайшей силы духа, который взрастил именно этот трек!
Впрочем, подавляющему большинству автопроизводителей куда важнее была репутация. Быстрое время круга в условиях тотальной конкуренции стало тем самым козырем, который бивал все карты. Нехитрые манипуляции с двигателем, подвеской, аэродинамикой (сначала испытать, потом доработать), и можно ехать на заветный круг. Бывало, ради лучшего времени инженеры работали сутками! Там, под пристальными взглядами менеджмента и заинтересованным щебетанием маркетологов, рождались легенды — Porsche 911 GT3, Nissan GT-R, Chevrolet Corvette ZR1. И вот общая корпоративная радость — машина с гордым титулом «Король Нордшляйфе»!
Вещью в себе была сама философия трассы. Она учила смирению. Электронные помощники? Они помогали лишь отчасти. Звучит теперь так же архаично, как «почувствовать занос» или «поймать баланс». Впрочем, гонять здесь зимой тогда было немыслимо. Большинство рекордных заездов проводилось в идеальную погоду, хотя настоящие асы могли показать впечатляющее время и в дождь, оставляя заклинаниям метеорологов лишь насмешку водительского мастерства.
…Выхожу из последнего поворота «Антон-Бухер» на главную прямую. Кстати, выносливость у этой трассы вполне приличная: она пережила войны, забвение, модернизацию и до сих пор остается самым честным мерилом автомобиля. И ухабов истории она не боится. Вот и финиш. Только что вроде давила ответственность, уставали глаза и шея. А вот теперь почему-то хочется проехать еще один круг!
Цена ошибки — жизнь. Цена победы — бессмертие
Пит-лейн, рев моторов, напряженные лица механиков, телекамеры и, конечно, легендарная трасса: гимн автоспорту 1960-70-х. А может, и правда здесь поблизости — скажем, в том самом повороте «Бергверк» — решаются судьбы чемпионатов, а то и будущее целых автомобильных марок? Фильм «Гонка», где помимо одушевленных героев важнейшую роль играет сам Нюрбургринг, при всей голливудской драматизации дух эпохи отражал верно.
Nordschleife — Северная петля Нюрбургринга.
Не беда, что Северная петля опасна, непредсказуема и требует всего себя без остатка. Она ведь — истина! А впереди большая и светлая история автоспорта — твоя личная и всего сообщества, которое строит все более безопасные машины, пусть пока и не такие душевные, а за пару лет до аварии Лауда даже увидело первый в мире телетрансляцию с бортовой камеры!
Конечно, будущее окажется не совсем таким, как виделось. Нордшляйф еще долго-долго был не туристической достопримечательностью, а суровой школой жизни. А меняя эпохи, он становился, как правило, пристанищем для тех, кто искал настоящих, а не виртуальных ощущений. Теперь «Кольцо» и их учило ездить, чувствовать, жить. Прошло еще немало лет, прежде чем к «Зеленому аду» стали относиться как к мекке автотуризма, куда стекаются пилоты со всего мира, чтобы поставить свой личный рекорд. Или — наконец-то! — как к раритету, который нужно беречь. Конечно, многие современные гонщики расставались с идеей гонок на Ринге без сожаления, предпочитая безопасные современные трассы. Но теперь и они смотрят на эту извилистую ленту с улыбкой и светлым трепетом. Наверное, вспоминают первую настоящую гонку с ее восторгом, адреналином, опасностью и славой…
На старых картах трассу обозначали как «Die Nürburg» — она была единственной в своем роде.
Строительство Нюрбургринга началось в 1925 году, официальное открытие состоялось 18 июня 1927 года. Первую гонку выиграл Рудольф Караччола на «Мерседесе». Северная петля (Nordschleife) имеет длину 20,8 км (с учетом новой стартовой прямой — 22,8 км), а полная трасса с ГП-штреке — 25,9 км. С 1970-х годов началась постепенная модернизация трассы для повышения безопасности. После аварии Ники Лауды в 1976 году этапы Формулы-1 покинули Северную петлю. Сегодня Нюрбургринг — крупнейший в мире испытательный полигон и центр автомобильного туризма.